Форум

Рецензия на фильм "Край"

Кладбище железного лома
Краткое содержание первой серии

А тут началась война. Немцы напали на русских. Русские их победили, и немцев посадили в тайгу. И многих предателей русских тоже. За то, что они предали СССР и товарища Сталина.

Вдруг в таежный, "предательский" поселок приезжает крутой Игнат Машков. Он – железнодорожник, и инструмент у него – в порядке. Все дамы поселка его пылко желают. Начальник поселка дает ему паровоз, а самая красивая девица Соня – себя самою. У Соньки – сын. Немой немец. Сына-немца Соня под столом держит, а крутого Машкова – на кровати, хотя Машков – контуженный на всю голову.

Степан, бывший машинист паровоза и прежний жених Соньки говорит Машкову: "Игнат, Вы у меня и паровоз забрали, и невесту. Что вы думаете по этому поводу?" Игнат бьет Степана в лоб. Степан падает навзничь и уползает прочь. Машков делает яичницу на лопате и тонет в реке. Президент РЖД Якунин дает ему удостоверение работника РЖД. Любимое хобби Игната Машкова – паровозные гонки. Игнат хочет побить мировой рекорд скорости, но жестоко ломает свой локомотив. За вредительство его отправляют на должность кочегара. В пароксизме гнева обиженный Машков убегает в таежный бурелом.

В гуще таежного бурелома живет дикарка Эльза. Она – тоже немец. Игнат начинает с ней драться. Эльза в него влюбляется. Они конструируют мост через водоем и приезжают в поселок опять же на паровозе. Все русские враги народа, в том числе, Степан, София и даже чукча Баширов хотят погубить Машкова и немку. Ибо Эльза и Игнат – еще большие враги народа, чем они сами. Спят потому что друг с другом, а русских игнорируют. Русским же тоже хочется! Но Машков и немка легко справляются с разбушевавшейся толпой. Обнаженная Эльза избивает нагую Соню в сауне. Машков мутузит чукчу и идет с ним употреблять самогон.

А тут прибывает товарищ Фишман. Забирает с собой всех немцев, которых – два, в ГУЛАГ. Жители поселка возмущаются. Хотят отбить немцев, потому, что русские, несмотря на внешний вид – народ-победитель. Народ, обладающий бездонным, глубочайшим запасом гуманизма. Фишман убивает Соньку из нагана. Увозит ее немецкого сына прочь. Но Игнат догоняет Фишмана. Русский народ прибывает следом. Желает Фишману смерти, но не выходит. Кроме того, неожиданно выясняется, что Фишман – тоже хороший. У него в 1943 году немцы дочку убили, и вовсе не Фишман он, а актер Сергей Гармаш, народный артист России.

Картина Алексея Учителя была отобрана в число претендентов на получение Оскара. Кирилл Разлогов, между прочим, высоко оценивает шансы "Края" в США: "Работа достойная, крупная, постановочная, профессиональная. Из тех работ, которые рассматривались, она имеет значительные шансы быть понятной также и американской аудитории, а не только нашей. Решение было почти единогласным".

Действительно, кинолента имеет очень высокие шансы быть "понятой", поскольку впитала в себя культурное наследие веков и новейшие достижения прогрессивной мысли. Давайте перечислим их по порядку.

Антиисторизм "исторического" кино

В лучших традициях костюмного, "исторического" кинематографа "Край" – воинствующе антиисторичен. Для того, чтобы это понять, достаточно вспомнить некоторые экранизации литературных произведений. Ну возьмем наугад – "Дни Турбиных", "Женитьба Бальзаминова", "Преступление и наказание". Ой, язык не повернется назвать это кино "историческим", поскольку оно пропитано самой жизнью, запечатленной ее свидетелями. Герои там наделены странными свойствами, неожиданными даже для своего времени мыслями, обладают уникальными даже для своего мировоззрения мнениями. Жизнь там зачастую непричесанна и парадоксальна.

Удачный же современный фильм, снятый по историческим мотивам, – всегда редкость, всегда авторский подвиг.

Кино о прошлом, придуманное потомками, в той или иной степени искусственно и отличается от экранизации старого текста, также как отличается пейзаж от самой совершенной фотографии пейзажа. Есть различные степени проникновения в ткань истории. В случае с "Краем" проникновение весьма неглубокое. В этом смысле "Край" ничем, не лучше изображает послевоенную действительность, чем "Приключения Буратино" изображают Италию XVIII века. "Историческая" картинка тут опирается на слишком общее представление о чужой реальности.

Чтобы нарисовать старину, как правило, режиссеры просто беззастенчиво используют исторические шаблоны. Вот и здесь Алексей Ефимович унитаза изобретать не стал. Персонажи у него являют вереницу современных представлений о прошлом. Вульгарная Софья манерами мало чем отличается от пьяной русской туристки на египетском курорте. Танкист-машинист Игнат – чумаз и боевит, похож на бандита из фильма 90-х. Гэбист Фишман – кровав. Это канонический НКВДшник из российского кинематографа последних 20 лет. Представитель малой народности – Баширов – просто чукча из анекдота. Народ, изображенный пунктиром, – дик и страшен, но добрый, добрый такой, жалостливый в душе.

А что? Кому нужна историческая достоверность? Даже профессора МГУ не могут учебник истории своей страны написать. Что же вы хотите от простого Учителя?

Типовому зрителю интересно смотреть в предлагаемых обстоятельствах на себя родимого. В армяке, в буклях, в скафандре, и так далее. В американских фильмах про Средние Века средневековые женщины выглядят как акробатки цирка, а на войне воюют страшнее, чем целое войско Богдыхана. В картинах про будущий Космос инопланетяне заседают на галактическом соборе как сенаторы в Конгрессе. Так что и у Учителя все в ажуре. Не спроста он заставлял Александра Гоноровского переписывать сценарий 109 раз. Он знает, чего ждет международный зритель. (Бедный, бедный Александр, загубили твой сценарий Эрнст и Учитель)

Этическая инверсия послевоенного кино

Когда я говорил о шаблонности образов фильма, то забыл упомянуть немку Эльзу, которая вроде как выбивается из традиционного представления о гадине-вражине. Но это только на первый взгляд. Именно Эльза являет собой пример самого окаменевшего трафарета. На самом деле, режиссер следует последнему писку моды в "околовоенном" кино (хотя война проходит по краешку "Края" , тем не менее, она крепко держит этическую конструкцию нашего "шедевра").

В течение десятилетий фильмы о войне проходят эволюцию, в ходе которой плюсы сменяются на минусы, и наоборот. Сначала враги в них изображаются кровожадными долдонами, а свои воины – добродушными богатырями. Возьмите, "Падение Берлина", кстати. Затем война очеловечивается. В нее проникает окопная правда, пролезают слабаки-интеллигенты. На первый план выходят экзистенциальные мотивы. Например, в таких лентах как "Летят Журавли", "Женя, Женечка и Катюша". Затем очеловечиваются уже и супостаты. Хрестоматийный пример – "Семнадцать мгновений весны".

В современном кино о войне отъявленные негодяи – преимущественно соотечественники. Зато среди всех противников – полно милашек. Происходит этическая инверсия. Творцам же нужна художественная новизна? А то! Сейчас такого рода фильмы-переосмысления как пылесосом собирают все призы на кинофестивалях. Имя им легион: "Кукушка" Рогожкина, "Беса" Карановича, "Пламя и цитрон" Мадсена, "Ничья земля" Тановича, "Турне" Марковича, "Черная книга" Верхувена, "Странные сады" Беккера, "25-й час" Верннея, "Бал-кан-кан" Митревски, "Оккупация Мистерии" Кудниенко и так далее.

Лесной экофеминизм

Согласно негласных устоявшихся правил страстная любовь в современном фильме зачастую начинается со взбучки. При амурном знакомстве современная барышня своего избранника сначала ругает, а потом сурово бьет: жестоко, профессионально, иногда по гениталиям – ибо должен понимать! Такая героиня: всегда дика, босонога, простоволоса; живет в чуме, на автомобильной разборке или в замшелом паровозе; дружит с зайцами; целуется жарко; выступает против загрязнения окружающей среды. Подобных амазонок в новейшем кино можно хоть неводом выуживать: хакерша из шведской киноленты "Мужчины, которые ненавидят женщин", Зена из "Зены - повелительницы воинов", лапландка Анка из "Кукушки" Рогожкина, Анка-пулеметчица из гражданской войны. Наша немка ничем их не хуже.

Идиотизм сценария как тайный смысл повествования

Да, признаем, что сюжет – смел до бесстыдства. Полет волшебного паровоза над пропастью, и чудесное житие Эльзы, проспавшей Вторую Мировую Войну подобно дикарю из зеленых глубин Амазонии. Бесстыжая, раскрытая сразу кража крыши у однорукого начальника поселка, представителя Советской Власти (между прочим) вопиют об отсутствии всякой добросовестсности у режиссера. А украли – и украли. Поживет калека без крыши, под дождичком. Не писать же 110-ый вариант сценария? И таких нелепостей можно насчитать с дюжину!

Зато картина густо унавожена глубокими и тайными символами, позволяющей публике разглядеть загадку русской души. У злого Фишмана на паровозе дым черный, а у хорошего Игната дым белый. Русского медведя сначала убили. Потом шкуру содрали, и распяли на жидомасонской пятиконечной звезде. Потом вообще раздавили между двумя паровозами – немецко-власовским "Густавом" и советско-семитским "Фишманом". Совместное строительство "Моста дружбы" представителями немецкого и советского народов призвано символизировать процесс примирения. Ах, как тонко работает хитроумный автор!

Структура порнофильма

В ударных точках особенно вначале картина уходит своими корнями в традиции немецкого порнографического фильма, где стремительность действия перевешивает требования достоверности, но зато создает эмоциональный накал и порыв. Приходит мускулистый сантехник к домохозяйке. Она ему с порога: "У меня – кран течет. Он ей – "Хорошо, снимайте трусики". Некое подобие принципа "Со звезды – на лыжи" можно наблюдать и в фильме Учителя. Является вымазанный в сажу, брутальный Игнат, а Софья ему выстреливает фразы как немецкая домохозяйка: "Чего смотришь? На свиданку приглашаешь? А я живу одна… Повернись-ка, милый". Амур у Игната и Эльзы развивается дольше, но слов требуется еще меньше. "Arbeiten, arbeiten… Поцелуй меня". Все.

Согласно канону порнофильма все мужские персонажи кроме Баширова – Гармаш, Машков, Крикунов, Горбунов – идеально подходят на роль "зоологического слесаря". А исполнительница главной роли Юля Пересильд тут блистает телесами неспроста.

Грустные мысли

В общем, подготовился Алексей Учитель к Оскару на 5 баллов. А чтобы избежать обидных проколов на финишном этапе, пожурил на пресс-показе журналистов за нелюбовь к русскому кино и попросил подержать "наших". У государства попросил еще денег на организацию шумной рекламной компании в "Верайети", и "Холливуд Репортер". Рассказал, какой уникальный фильм он снял, как трудно они мучились на морозе, как мокли в бане. Надо быть извергом, недочеловеком просто, чтобы после этого ругаться на такое хорошее кино!

Знаете, что меня поражает больше всего то, что на всех пресс-конференциях буквально все съемочные группы голосят в каких уникальных условиях они делали уникальные фильмы. Cловно сговорились в последнее время. Всегда кто-то чуть не утонул, кого-то чуть не переехал бульдозер, и обязательно чуть не съел медведь.

По отношению картине Алексея Учителя отечественные кинокритика заняла снисходительно-добродушную позицию. А многие даже восторженную.

Это, впрочем, полностью соответствует парадоксальной и тревожной тенденции в киномысли: чем фантастичнее, надуманнее, неестественнее кино, тем больше пряников оно получает.

Ну, это да ладно. Нравится и нравится. Беда в том, что фантазийный мир объявляется более реальным, чем реальный. Виртуальность вытесняет действительность по всем фронтам. Многие извлекают из нее жизненные уроки, а некоторые особенно чебурахнутые фанаты делают из нее путеводитель по жизни. Бегают с луком и копьями по лесам и изображают эльфов. Какие-нибудь "Ночные Дозоры", "Хранители", "Сумерки", "Аватары", "Гарри Поттеры" – начали определять и структурировать жизнь миллионов людей. А, ведь, на самом-то деле, это удивительно бедное, куцее искусство, недоразвитое как в этическом, так и эстетическом смысле. Вот и убогий "Край" сейчас удачно попал в струю мифологического поклонения.

И, наоборот, чем смелее кино идет к действительности, используя при этом сложную образность и метафорику, тем больше гнева и неприятия оно вызывает. В первую голову, именно за свои сильные качества – за верность действительности и за документальную правду. Ненавистники такого кино тут уж несут увеличительную лупу и стараются найти малейшие отклонения от правды жизни, забывая о том, что любое кино – вещь условная. Но условность-то везде разная. Есть честная, а есть бесчестная условность, есть натянутая за уши, а есть необходимая для киноискусства. Есть просто фантазия, придуманная утром в туалете, а есть размышления о жизни.

Кто у отечественной критики в сейчас изгоях? Кого ненавидят киноблоггеры? "Груз 200" Балабанова, "Импорт-Экспорт" Ульриха Зайдля, "Сумасшедшую помощь" Хлебникова, всего Ларса фон Триера, "Изгнание" Звягинцева. Все это кино за исключением, пожалуй, "Антихриста", работает с действительностью непосредственно. В нем нет элементов фантастического, а символика раскрывается посредством жизненных образов. Еще больше ненавидят документальное кино. Оно получает ярлык фальшивой подделки. Например, "Жар нежных. Дикий, дикий пляж" Расторгуева. А самый сильный обман знаете, что? Простая веб-камера или случайная съемка. Да, да именно так. "Голый министр в бане", или кадры 11 сентября 2001 года – всегда "подлая фикция".

Современная кинокритика, как впрочем, и современное постиндустриальное общество больны. Оно уходит в мир фантазий, бежит от реальности изо всех ног. При этом называет белое черным, а черное белым.

Видит Бог, я очень благосклонно отношусь к российскому кино. Пожалуй, как никто другой. За все время написал всего две отрицательные рецензии на отечественные фильмы. Первую на киноленту "Игра" Рогожкина, вторую – на "Край" Алексея Учителя. Но, извините, Алексей Ефимович, кино под названием "Край" хороших слов в свой адрес не заслуживает. Пустое, глупое, низкое, предназначенное для самого нетребовательного вкуса. Оно тянет человека вниз.

Самое смешное, что в аннотации написано, что фильм предназначен для самых широких слоев населения от пятилетних детей до глубоких стариков. Благосклонные, но смущенные отзывы кинокритиков полны высказываний – "Мол, фильм-то слабенький, но авось на Оскара потянет, авось, тупые американцы его поймут". Выходит, что прав был Задорнов? Мы априори считаем американских зрителей вкупе с американскими киноакадемиками дураками? Ну, что же тогда – вперед.

Евгений Васильев